Скрипка |
Двуногие звери ушли в берлоги -
Счастливой охоты снам.
Играют на небе единороги,
У них родится луна.
Лицом к лицу, спиной к спине
Мы стоим у старой дороги,
По которой приходит снег,
Мы одни из многих, одни из многих...
Мы умеем петь молча и пить свет.
Эта земля ничья, земля птичья,
И когда придет снег, мы не оставим след.
Но у нас есть право первого луча,
Чтобы звучать
И тянуть вверх.
Храни себя в руках
Ты, скрипка,
Ты боль на острие смычка.
Твой голос с канифолью хрипа
Бог знает как
Бог знает как все это зыбко -
Сжатое между век.
Храни себя в руках
Ты, скрипка, -
Ты пьешь свет.
Пляшет у горла бритва-соло
В ритме белого рок-н-ролла.
Заполню черным
Зрачки до предела
И лягу навзничь
На празднично-белом,
И первый снег коснется меня как врач.
Все, что мы делали,
Все, что мы делали -
Танец на теле
мертвого дерева.
Слышишь, опять играет Пилач?
Пережил, перегоревал,
Перешел через перевал
Зим и лет.
Аз есмь дерево -
Я пью свет.
Счастливой охоты снам.
Играют на небе единороги,
У них родится луна.
Лицом к лицу, спиной к спине
Мы стоим у старой дороги,
По которой приходит снег,
Мы одни из многих, одни из многих...
Мы умеем петь молча и пить свет.
Эта земля ничья, земля птичья,
И когда придет снег, мы не оставим след.
Но у нас есть право первого луча,
Чтобы звучать
И тянуть вверх.
Храни себя в руках
Ты, скрипка,
Ты боль на острие смычка.
Твой голос с канифолью хрипа
Бог знает как
Бог знает как все это зыбко -
Сжатое между век.
Храни себя в руках
Ты, скрипка, -
Ты пьешь свет.
Пляшет у горла бритва-соло
В ритме белого рок-н-ролла.
Заполню черным
Зрачки до предела
И лягу навзничь
На празднично-белом,
И первый снег коснется меня как врач.
Все, что мы делали,
Все, что мы делали -
Танец на теле
мертвого дерева.
Слышишь, опять играет Пилач?
Пережил, перегоревал,
Перешел через перевал
Зим и лет.
Аз есмь дерево -
Я пью свет.