У Иосифа Бродского
есть стихотворение

"Храм Мельпомены"

Поднимается занавес: на сцене, увы, дуэль.
На секунданте - коричневая шинель.
И кто-то падает в снег, говоря: "Ужель".
Но никто не попадает в цель.

Она сидит у окна, завернувшись в шаль.
Пока существует взгляд, существует даль.
Всю комнату заполонил рояль.
Входит доктор и говорит: "Как жаль...."

Метель за окном похожа на вермишель.
Холодно и задувает в щель.
Неподвижное тело. Неприбранная постель.
Она трясет его за плечи с криком: "Мишель! Мишель,

проснитесь! Прошло двести лет! Не столь
важно даже, что двести! Важно, что ваша роль
сыграна! Костюмы изгрызла моль!"
Мишель улыбается и, превозмогая боль,

рукою делает к публике, как бы прося взаймы:
"Если бы не театр, никто бы не знал, что мы
существовали! И наоборот!" Из тьмы
зала в ответ раздается сдержанное: "хмы  -  хмы".


хмы  -  хмы... оно и даст нам повод.

Обрывок бумажки из дорожной сумки: "Закатное солнце освещало указатель, стоявший на мосту через реку. Река называлась Урал. На указатели было написано: "Европа"... это, если с одной стороны... "Азия", если с другой...
машины проносились и в ту,  и в другую сторону, не задерживаясь. Катился трамвай. Город назывался Орск. Была весна. Сезон в театре подходил к концу, но еще шли репетиции..."
                                                          ... зачеркнуто и
                                                          ... еще раз перечеркнуто с угла
                                                          на угол.

Один из невыбранных вариантов Судьбы.
Одного случайно выбранного Человека.
Жизнь  -  игра. Вслепую.
Ее финал  -  картинка на донышке тарелки. Не отодвинуть ложкой... не подглядеть: что? там?
Пока не съешь всю кашу...

В детстве были такие переводные картинки. Надо было положить этот кусочек бумажки в блюдечко с теплой водой, потом достать, приложить к листу бумаги и осторожно тереть верхний слой пальчиком... и под катышками... вдруг... проступало...
так  и поступим...
трём пальчиком... трём...
красные пятнышки... одно... второе... три, четыре, пять...
буквы...

БИШКУНАК

                                как проталинка на замороженном стекле.

И объектив "въедет" в эту оттепель...
и увидит Человека... на мосту... возле указателя. Человека с дорожной сумкой. И будет все наезжать, наезжать... стараясь разглядеть.... и Человек обернется. Мы увидим Лицо... и успеем разглядеть его за несколько секунд до...

вспышки! Ослепительной!..

так и было!
в 76-ом!                
                                      ...солдатик срочной службы в казахстанской степи, близ поселка Шубаркудук, полез отсоединять кабель полевой радиостанции. Часть снималась с полигона и должна была переехать в другую "точку". Полез! Отверткой с пластиковой ручкой  -  в страшное напряжение! по глупости! по молодости!.. в спешке... в "авось"!..
отвертку потом поднимут...
она будет изогнута... с расплавленной ручкой...

                                                                              вот! что! было!
                                                                              и больше! ничего! не было!
                                                                              был "День космонавтики"!

Был апрель. 12-ое.
И  -  Человек дорожной сумкой возле указателя "Европа  -  Азия" на мосту...
через 30-ть лет  -  это "вариант". Невыбранный... но который мог бы быть
выбран.

Был апрель.
Город назывался Орск. Это  -  самая граница с Казахстаном.
И в городе был театр. Сезон заканчивался, но еще шли репетиции.

И здесь!
              на сцене,
                              была...
                                            вспышка!
И женский
                    крик:
                              "Мишель!
                                                Мишель..."

И голос Человека:
                                "Стоп!
                                            Стоп..."
- того самого Человека, которого мы видели на мосту.
Стихотворение Бродского читала актриса, она сейчас на сцене. Это ее голос звал: "Мишель... Мишель...", но что-то, вероятно, было не так.
В этот день.
День ее рождения.

Еще утром она срисовывала со стенок чашечки узор кофейной гущи, рассматривала его...
и он ей не понравился. Аккуратно убрала листочек в папку, как делала каждое утро, и отправилась на репетицию. Сегодня ей - тридцать. Она родилась 12 апреля 76 года, в поселке Шубаркудук, в казахской степи...
это была вспышка! крик!
было это... 30 лет назад...
и сейчас, в перерыве репетиции, её будут поздравлять прямо здесь, на сцене, суматошно, бестолково, как это всегда в театре.

Это  -  Её выбор.
          Её вариант  -  актрисы драматического театра, здесь, в городе, на границе Азии и Европы.
Очень условной границы, разделяющей мост через реку ровно посередине. Словно черта мелом здесь, на половике сцены, размечающая границы будущей декорации и пустого пространства для игры. Такая же неощутимая, как граница тьмы зрительного зала и освещенной площадки.

                                                                                    -    "Мишель!
                                                                                                          Мишель...!
                                                                                          -    "Стоп!
                                                                                                          Стоп..."
                                                                                          Два Голоса.
                                                                                          Встреча?..
или запланированная репетиция?
И Режиссер, сидя в полутемном зале, станет разглядывать листочки из папки... рисунки со стенок кофейной чашечки... одной и той же... каждое утро.

А в театре не останется никого, кроме дежурного вахтера на служебном входе. Он произнесет "бишкунак": и расскажет легенду о Ветре, который налетает в середине апреля, приносит непогоду на неделю...
и бишкунак этот  -  сейчас! холодной "вермишелью" за дверью служебного входа!..
И не захочется возвращаться в неуютную комнатку, снятую театром... все покажется ирреальным.

И мы увидим этих пятерых кунаков, как они идут сквозь эту непогоду по степи...
И остаются в ней.
Навсегда!
В черно-белом фильме появятся пять выцветших пятнышек красного.
И весь фильм будет идти недолго.

А пока
режиссер вспомнит о знакомом художнике, на которого завели уголовное дело за то, что он посадил на своем дачном участке 140 кустиков мака... - хмы, - хмы -...
и теперь обвиняется по статье... - хмы, - хмы -...
и всё это так глупо-серьезно...
уже есть официальные бумаги... и экспертиза, и заключение, и решение......
- хмы, - хмы -...

И режиссер пойдет в этот вечер к нему, и они будут пить водку, говорить о...
декоративных цветах, человеческой глупости...
и Режиссер расскажет, что там, на той стороне моста, которая называется "Азией", в комнатке, что он занимает, и сны ему снятся... какие-то... азиатские...
а на работу, в театр, он ездит... в "Европу"...
и может называться теперь "европейским режиссером"...
И они, захмелевшие, снова будут смеяться и режиссер уснет на кушетке...
                      в глаза просыпятся алые маковые пятнышки...
                            они будут двигаться сквозь мокрый снег...
и так хорошо станет кружить голову шум ветра, принося покой.

А через мост пойдет девушка.
              Ему навстречу.
                                  "Девушка с мороженным"
                                                                      в алой фольге! с надписью "СССР"
девушка будет откусывать от белого краешка, улыбаться и!
протянет ему такой же! брикетик пломбира.
И там же, во сне, режиссер вспомнит, что уже ел! такое!
и знает! что сделано оно в Челябинске, и алая обертка сейчас - где-то в сумке, там, где листочки с записями, сделанными в разное время, в разных местах...
где листочек со стихотворением Бродского:
                                                                    "Ты  -  как звезда над бором.
                                                                    Ложусь я в постель пустую.
                                                                    Где тот мост, на котором
                                                                    встретимся вновь?
                                                                                                Целую."

Уже утром, когда на репетицию...
он пройдет мимо магазина "Свет" и увидит много разных светильников в витрине...
это напомнит о доме...
будет холодно и неуютно...
а войдет в театр  -  увидит на служебном входе, почти натолкнется!  -  на расставленную        стремянку,
и на нее поднимется электрик с отверткой, чтобы снять белый плафон и заменить перегоревшую лампочку...
и  -  заменит...
и  -  новая вспыхнет!..
а Он обернется на негромкое "здравствуйте" за спиной...
и это будет... Она.

И снова  -  темный зал...
                                        освещенная сцена...
                                                                            и... репетиция.

И строчка Бродского:                "...прошло двести лет"...
                                                                                                            её! голосом.


И Он будет думать, что... " если бы не театр, никто бы не знал, что мы
                                                                                                  су-
                                                                                                  щест-во-ва-ли..."
и всё будет как-то не нравиться...
и еще ... этот противный жестяной стук... все время... откуда-то...
он будет мешать репетиции...
и Режиссер остановит:
"Стоп!
Стоп..."... это мешает! разберитесь!
и скажут...
что это всегда так
и давно уже: как ветер, так...
на крыше до сих пор не закреплены оторванные ветром несколько листов железа. Два года назад ветер был очень сильный, и с театра снесло... крышу...
82 метра...
80 поправили, и это  -  последние 2, на которые не хватило ни сил, ни денег.
И все будет продолжать скрежетать...
и репетиция, остановившись... как-то все не сможет продолжиться...
и лица всех будут  -  вверх...

лица... лица...

и  -  Ветер...

и этот  -  стук.


И увидим мы...
указатель "Европа  -  Азия"...
он плохо закреплен и его вот-вот сорвет ветер...

и это - жесть - так противно стучит!..

И лента транспортера на молокомбинате  -  такая алая! и тянется... тянется... фасуется в кусочки... "сссрсссрсссрсссрсссрсссрсссрсссрсссрсссрсссрсссрсссрссср ссср ссср ссср ..."

И гонит ветер по мосту через трамвайные рельсы два аленьких лоскуточка фольги от пломбира, загоняет под колеса автомобилей, идущих и  -  туда
                                                                                                и  -  сюда...
мечутся красные маковые пятнышки... в снежно - сером...

и уже непонятно: сон ли это чей...
было ли...
и где всё?..

свет уходит, будто закрывают веки или занавес...
становится темно...

раздается... "хмы  -  хмы..."

сдержанное.


                                            Обрывки бумажек из дорожной сумки,
кадрики, соединенные ветром... много кадриков... один к другому...между ними черная - полосочка, граница... может быть, вся тайна в этой засвеченной полоске...

Уличный фотограф... вспышка!      еще одна!!              "на память"...
Ветер опрокинул его уличную раскладушку  -  рекламку с фотографиями...
это КАДРИКИ С РЕПЕТИЦИИ...  МЫ ВИДЕЛИ ИХ...

Входит доктор и говорит: "Как жаль..."

Автомобиль в цветах с надписью "свадьба"...вот он, только что пронесся по мосту с одной стороны на другую... и уже несколько автомобилей делают круг по площади, где в центре  -  клумба и решетчатое сооружение с надписью "СССР  -  первооткрыватель космоса".

Записи на память, пакетики с семенами...ветер разнес их.

Ветер не знает границ...
Память не знает границ...
Фантазия не знает границ...
Поэзия не знает границ...

Культура...Пространство...просыпанные семена...

"Мишель улыбается и, превозмогая боль,
рукою делает к публике, как бы прося взаймы..."

                                                    ...и, может быть, по мосту пройдут
                                                    солдатики "образца 76 г", взвод...
                                                    и сержант скомандует: "не в ногу!"...
                                            и снова будут лица...
                                          такие несмышленые,
                                          такие стриженые пацаны...