Блестят бока бокалов за бортом... |
***
с крыши на клумбы до сумерек капал
дождь и дорожки на стёклах чертил
осень октябрь не достать ли из шкапа
с водкою штоф и бутылку чернил
чтоб не спеша запершись в кабинете
крикнув солёный подать огурец
в ямбы облечь наблюдения эти
золото это и этот багрец
краски прощальные эти банальны
чу не стучат ли в лесу топоры
рубят вестимо без спросу канальи
очарованье унылой поры
впрочем сейчас отвлекаться не нужно
пусть до утра по бумаге перо
тихо скрипит мужиков на конюшню
можно и завтра отправить пороть
***
Морали нет. Мартышку жаль.
Сергей Свиридов
Один московский развесёлый барин,
пошив жилет с малиновой искрой,
блинами, водкой, щучьею икрой
отужинать собрался как-то в "Яре".
Сверкнув звездой в монокля окуляре,
по крепкому морозцу наш герой
вдоль по Тверской вечернею порой
на рысаках орловских похуярил.
И, проходя в отдельный кабинет,
подумал: а ведь можно и к цыганам,
чтоб очи чёрные, чтоб гвардии корнет
на пару с квартирмейстером-драгуном
рванули трепака, блестя погоном!..
В конце нужна мораль. Морали нет.
PLAYOFF
Совсем не спит вечерний Бухарест,
всю ночь открыты в центре рестораны.
Сквозь стёкла баров светятся экраны:
в штрафную пас и снова мяч в игре.
Блестят бока бокалов за бортом
битком забитой стойки, у которой
болельщица в тельняшке ждёт повтора
и пиво пьёт большим красивым ртом.
Глаза теплее кофе с молоком.
И коль сегодня проиграют венгры,
то выпить не откажется наверно
с зашедшим незнакомым моряком.
И разговор завяжется легко.
И будет ткаться взглядов паутина.
Она простит трёхдневную щетину.
И утром сварит кофе. С молоком.
Трибуны ждут, надежду затая.
До моря триста с лишним километров.
Обратный счёт секунд. Свисток арбитра.
Один-один. Унылая ничья.
Открытка из Швеции
В городе Мальмё ветрено.
В центре ратушной площади
смотрит вперёд уверенно
Карл Десятый на лошади.
С Данией перемирие
длится уже лет триста.
Целится из-за дерева
лишь объектив туриста.
И рождественской ярмарки
рядом палатки шаткие.
Светит огнями яркими
там карусель с лошадками.
А нарядные ёлки
машут над нею ветками.
Кружатся шведы мелкие
с маленькими же шведками.
Крайне сосредоточенные
и слегка удивлённые.
Мир ещё круглый очень,
хрупкий, как шар стеклянный.
Кружит меланхолически
эта смешная конница.
И горят электрические
свечи на подоконниках.
Кажется пусть чуть странным,
но прекрасным донельзя
всё это иностранцу
через стекло McDonald`s`а.
Хроники Карибского речного пароходства
...может, это заставит подняться на палубу даму в 12-б
И. Бродский
Когда хмурый инспектор, зажав в кулаке
мятый ордер, уже на подходе,
остаётся одно: по широкой реке
на колёсном уйти пароходе.
Из-за шторы взглянув осторожно в окно
и отклеив усы над губою,
на прощание пару хрустящих банкнот
дать на чай изумлённому бою.
Неприметную с виду добавят строку
в список лиц в предстоящем вояже:
молодой джентльмен по фамилии Курц
взят на борт с небольшим саквояжем.
День за днём будут мимо ползти берега
и стучать монотонно колёса.
Разговоры об опере и о бегах
с пассажирами первого класса.
К капитану на мостик, с сигарой в зубах,
где, вторую достав из кармана,
обсудить с ним подробно виргинский табак
и искусство стрельбы по кайманам.
Раскалённое солнце замрёт в высоте.
Расшнуруют в каютах корсеты.
Изучив мимоходом раздел новостей
криминальных в салонных газетах,
за бутылкой анисовой встретить потом
совладельца плантации коки
и в соломенной шляпе торговца скотом,
предложившего партию в покер.
И в одну беспокойную душную ночь,
проигравшись решительно в карты,
соблазнить генерал-губернатора дочь,
что плывёт к жениху в Санта-Марту.
***
часы с репетиром и тот портсигар
с чужой монограммой на крышке
в закладе оставив явиться в разгар
веселья в салоне нарышкиной
придав выражение скуки чертам
и некую позе балетность
привлечь несомненно внимание дам
своей романтической бледностью
небрежно поведав о схватке в горах
черкесских двум-трём увлечённым
соседям следить не сжимает ли страх
хозяйкино горло точёное
и видя испуг промелькнувший в очах
сживаясь всё более с ролью
немедленно вдруг ощутить на плечах
всю тяжесть плаща чайльдгарольдова
но это в четверг а сегодня пока
шьёт платье портной непроворный
а что не спуститься ль сыграть в дурака
по маленькой с пьяною дворней
***
в разводах мела классная доска
глаголы дроби римляне и греки
и нужно знать куда впадают реки
латыни скука алгебры тоска
биолога глубокий баритон
как скальпель холодна пенснэ оправа
и спрятанный в тетрадь соседа справа
глядит прищурясь сыщик пинкертон
гранитный слева выучен фасад
с уснувшей на карнизе толстой чайкой
курсисток за окном густая стайка
идёт гулять должно быть в летний сад
они смеясь под стрелками часов
проходят в поворот дворцовой арки
и отчего-то делается жарко
от их высоких звонких голосов
и не идут никак из головы
на даче лес скамейка под осиной
где с худенькой насмешливой кузиной
ты целый вечер говорил на вы
и вот чему-то беспричинно рад
ты локтем вправо двигаешь неловко
и шепчешь с хрипотцой набоков вовка
идём смотреть на марсовом парад
***
зима старушка ты ещё жива
и во дворе качаешься на ветках
где снег лежит как белый бинт на веках
тяжёлый чёрт возьми как жернова
а я надевши драные штаны
потягиваю утреннее пиво
и тщусь хоть пару слов связать красиво
мечты и сны мон шер мечты и сны
стоит в углу рассёдланный пегас
давно стоит и есть почти не просит
а в сторону косит иль может косит
свой виноватый но весёлый глаз
и я всё больше в сторону смотрю
когда про жизнь заходят разговоры
глухие бесконечные заборы
а в целом всё нормально говорю
и протянуть должно хватить ума
лет двадцать а куда иначе деться
а чтоб назад вернуть кусочек детства
достану с полки старшего дюма
и въеду в придорожный город менг
на старой кляче неизвестной масти
спеша фортуну обрести и счастье
а также шпагу сломанной взамен
с крыши на клумбы до сумерек капал
дождь и дорожки на стёклах чертил
осень октябрь не достать ли из шкапа
с водкою штоф и бутылку чернил
чтоб не спеша запершись в кабинете
крикнув солёный подать огурец
в ямбы облечь наблюдения эти
золото это и этот багрец
краски прощальные эти банальны
чу не стучат ли в лесу топоры
рубят вестимо без спросу канальи
очарованье унылой поры
впрочем сейчас отвлекаться не нужно
пусть до утра по бумаге перо
тихо скрипит мужиков на конюшню
можно и завтра отправить пороть
***
Морали нет. Мартышку жаль.
Сергей Свиридов
Один московский развесёлый барин,
пошив жилет с малиновой искрой,
блинами, водкой, щучьею икрой
отужинать собрался как-то в "Яре".
Сверкнув звездой в монокля окуляре,
по крепкому морозцу наш герой
вдоль по Тверской вечернею порой
на рысаках орловских похуярил.
И, проходя в отдельный кабинет,
подумал: а ведь можно и к цыганам,
чтоб очи чёрные, чтоб гвардии корнет
на пару с квартирмейстером-драгуном
рванули трепака, блестя погоном!..
В конце нужна мораль. Морали нет.
PLAYOFF
Совсем не спит вечерний Бухарест,
всю ночь открыты в центре рестораны.
Сквозь стёкла баров светятся экраны:
в штрафную пас и снова мяч в игре.
Блестят бока бокалов за бортом
битком забитой стойки, у которой
болельщица в тельняшке ждёт повтора
и пиво пьёт большим красивым ртом.
Глаза теплее кофе с молоком.
И коль сегодня проиграют венгры,
то выпить не откажется наверно
с зашедшим незнакомым моряком.
И разговор завяжется легко.
И будет ткаться взглядов паутина.
Она простит трёхдневную щетину.
И утром сварит кофе. С молоком.
Трибуны ждут, надежду затая.
До моря триста с лишним километров.
Обратный счёт секунд. Свисток арбитра.
Один-один. Унылая ничья.
Открытка из Швеции
В городе Мальмё ветрено.
В центре ратушной площади
смотрит вперёд уверенно
Карл Десятый на лошади.
С Данией перемирие
длится уже лет триста.
Целится из-за дерева
лишь объектив туриста.
И рождественской ярмарки
рядом палатки шаткие.
Светит огнями яркими
там карусель с лошадками.
А нарядные ёлки
машут над нею ветками.
Кружатся шведы мелкие
с маленькими же шведками.
Крайне сосредоточенные
и слегка удивлённые.
Мир ещё круглый очень,
хрупкий, как шар стеклянный.
Кружит меланхолически
эта смешная конница.
И горят электрические
свечи на подоконниках.
Кажется пусть чуть странным,
но прекрасным донельзя
всё это иностранцу
через стекло McDonald`s`а.
Хроники Карибского речного пароходства
...может, это заставит подняться на палубу даму в 12-б
И. Бродский
Когда хмурый инспектор, зажав в кулаке
мятый ордер, уже на подходе,
остаётся одно: по широкой реке
на колёсном уйти пароходе.
Из-за шторы взглянув осторожно в окно
и отклеив усы над губою,
на прощание пару хрустящих банкнот
дать на чай изумлённому бою.
Неприметную с виду добавят строку
в список лиц в предстоящем вояже:
молодой джентльмен по фамилии Курц
взят на борт с небольшим саквояжем.
День за днём будут мимо ползти берега
и стучать монотонно колёса.
Разговоры об опере и о бегах
с пассажирами первого класса.
К капитану на мостик, с сигарой в зубах,
где, вторую достав из кармана,
обсудить с ним подробно виргинский табак
и искусство стрельбы по кайманам.
Раскалённое солнце замрёт в высоте.
Расшнуруют в каютах корсеты.
Изучив мимоходом раздел новостей
криминальных в салонных газетах,
за бутылкой анисовой встретить потом
совладельца плантации коки
и в соломенной шляпе торговца скотом,
предложившего партию в покер.
И в одну беспокойную душную ночь,
проигравшись решительно в карты,
соблазнить генерал-губернатора дочь,
что плывёт к жениху в Санта-Марту.
***
часы с репетиром и тот портсигар
с чужой монограммой на крышке
в закладе оставив явиться в разгар
веселья в салоне нарышкиной
придав выражение скуки чертам
и некую позе балетность
привлечь несомненно внимание дам
своей романтической бледностью
небрежно поведав о схватке в горах
черкесских двум-трём увлечённым
соседям следить не сжимает ли страх
хозяйкино горло точёное
и видя испуг промелькнувший в очах
сживаясь всё более с ролью
немедленно вдруг ощутить на плечах
всю тяжесть плаща чайльдгарольдова
но это в четверг а сегодня пока
шьёт платье портной непроворный
а что не спуститься ль сыграть в дурака
по маленькой с пьяною дворней
***
в разводах мела классная доска
глаголы дроби римляне и греки
и нужно знать куда впадают реки
латыни скука алгебры тоска
биолога глубокий баритон
как скальпель холодна пенснэ оправа
и спрятанный в тетрадь соседа справа
глядит прищурясь сыщик пинкертон
гранитный слева выучен фасад
с уснувшей на карнизе толстой чайкой
курсисток за окном густая стайка
идёт гулять должно быть в летний сад
они смеясь под стрелками часов
проходят в поворот дворцовой арки
и отчего-то делается жарко
от их высоких звонких голосов
и не идут никак из головы
на даче лес скамейка под осиной
где с худенькой насмешливой кузиной
ты целый вечер говорил на вы
и вот чему-то беспричинно рад
ты локтем вправо двигаешь неловко
и шепчешь с хрипотцой набоков вовка
идём смотреть на марсовом парад
***
зима старушка ты ещё жива
и во дворе качаешься на ветках
где снег лежит как белый бинт на веках
тяжёлый чёрт возьми как жернова
а я надевши драные штаны
потягиваю утреннее пиво
и тщусь хоть пару слов связать красиво
мечты и сны мон шер мечты и сны
стоит в углу рассёдланный пегас
давно стоит и есть почти не просит
а в сторону косит иль может косит
свой виноватый но весёлый глаз
и я всё больше в сторону смотрю
когда про жизнь заходят разговоры
глухие бесконечные заборы
а в целом всё нормально говорю
и протянуть должно хватить ума
лет двадцать а куда иначе деться
а чтоб назад вернуть кусочек детства
достану с полки старшего дюма
и въеду в придорожный город менг
на старой кляче неизвестной масти
спеша фортуну обрести и счастье
а также шпагу сломанной взамен